"Мы отходили в направлении Ленинграда. Девиз один — умрём, но Ленинград не отдадим. На дальних подступах к Ленинграду наша дивизия заняла оборону. Мне, как начальнику разведки дивизиона, было приказано занять боевое охранение на западном берегу реки, в кустарнике, 300 метров впереди нашей пехоты. Было условлено, если фашисты большой силой пойдут на боевое охранение, и мы окажемся не в состоянии с ними справиться, вызывать огонь неподвижно-заградительный, который рассчитан на место нахождения боевого охранения. Нас было шесть человек: я, два разведчика, два связиста и мой связной ординарец. В 6:30, стреляя из автоматов, немцы начали загибать свои фланги с тем, чтобы взять нас живьём. У противника было явное преимущество. Для отражения натиска врага мне пришлось вызвать огонь на себя. Вся артгруппа, 34 орудия и 16 минометов, вела огонь по наседавшим фашистам. Я дважды передавал по телефону коррективы: «Хорошо, прибавьте огонька, прицел больше двух». В результате кустарника, как и не было. Вокруг лежали трупы убитых немцев, а живые, не выдержав мощи огня нашей артиллерии, бежали восвояси", - рассказывал Тимофей Иванович.